Всё возможно - Страница 13

— Ты же только что запрещала мне даже близко подходить к Сэнди.

— Она — другое дело. Сэнди — мой враг.

— А она о тебе так хорошо отзывалась…

— Говоря, что я ей завидую?

— Об этом она как раз не говорила. Я сам догадался.

— Я гораздо талантливее и успешнее нее. С чего мне завидовать?

— Я краем уха слышал, что в прошлом году вы обе боролись за место редактора отдела детективной литературы. И его получила она. А ты так и осталась в отделе сбыта.

— Ей просто повезло, — проворчала Эмма, отводя взгляд.

— Или она талантливее, чем ты.

— При чем тут талант?

— Ты права, ни при чем. Переформулирую свою мысль. В отличие от тебя Сэнди обладает деловой хваткой, потому и получила повышение.

— Займись-ка ты делом, — с неожиданным спокойствием произнесла Эмма, — вместо того чтобы сплетни собирать.

Чем бы ее пронять, чтобы она до вечера сердилась? — подумал Питер. До чего ж она холодна. Прямо-таки Снежная королева.

Он ошибался. Внутри у Эммы все клокотало. Однако она привыкла скрывать свои чувства. Эмма терпеть не могла выскочку Сэнди, но открыто показать свое истинное отношение к ней было бы неприлично.

Эмма сходила за кофе, поставила пластиковый стаканчик на свой стол и представила, что она в офисе абсолютно одна. Не было ни Питера Лейдена, ни Сэнди Филипс, ни… Чака Причетта.

— Привет, Эмма, радость моя! — Чак неожиданно возник рядом с ней. — Ты не забыла, что обещала мне ланч? Вчера я ждал тебя в кафетерии, но ты не пришла.

— Прости, у меня новый помощник, и в связи с этим появилась масса дел. — Эмма кивнула в сторону Питера, с напряженным видом пытавшегося разобраться в отчетах, которые она ему поручила проверить.

— Ах да, Питер Лейден. — Чак даже не удостоил его взглядом. — Ты в курсе, что он флиртует с Сэнди Филипс?

— В курсе, — сквозь зубы произнесла Эмма.

— А ты сказала ему о том, какая она беспринципная особа?

— Чак, если ты надеешься пообедать со мной, больше никогда не упоминай имя Сэнди Филипс.

— Слушаюсь! — Чак вытянулся по струнке, только что честь не отдал. — Кстати, в кафетерии сегодня будут подавать твой любимый шоколадный торт. Я куплю тебе большой кусок, и ты сразу забудешь о всех своих бедах. Ну же, улыбнись, звезда моя! Ты так печальна, что даже небо заплакало! — Он взглянул в окно, по стеклам которого стекали капли дождя.

Эмма выдавила из себя кислую улыбку. Чак ее раздражал, и она не могла дождаться, когда же он уйдет. Эмма с тоской посмотрела по сторонам и встретилась взглядом с Питером. Он удивленно переводил взгляд с нее на Чака и обратно, будто не мог понять, что этот тип, явно принадлежавший восемнадцатому веку, делает в веке двадцать первом.

— Чак, прости, у меня много работы, — произнесла Эмма извиняющимся тоном.

— Да, конечно, — грустно ответил он и медленно удалился.

— Что это еще за клоун? — Питер оказался тут как тут. — Я слышал каждое слово из вашего разговора и могу сказать только одно: кто-то должен сообщить этому парню, что так, как он, уже никто не выражается.

— У тебя слишком хороший слух, — сердито сказала Эмма.

— Что поделаешь. Так что, он за тобой волочится? А ты, наверное, по доброте душевной медлишь дать ему от ворот поворот?

— Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, вернись на свое место. И, в-третьих, Чак чудесный человек и он мне нравится.

— Ни за что в это не поверю! — нарочно «не услышав» первые две фразы, сказал Питер.

— Уйди! — рассвирепев, прорычала Эмма, теряя терпение.

Боже, дай мне сил! — взмолилась она, не очень-то веря, впрочем, в действенность своей молитвы. Ведь, судя по всему, Питер Лейден послан ей в наказание за ее грехи.

— Ну как торт? Нравится? — уже, наверное, в пятый раз спросил Чак, с горящими глазами наблюдая, как Эмма ест.

От его взгляда у нее пропал аппетит. Эмма едва не подавилась, заметив, что Чак провожает глазами каждый кусочек, который она отправляет себе в рот.

— Очень вкусно, — пробормотала она, глотая торт, не пережевывая.

— Принести тебе еще?

— Нет! — выкрикнула Эмма, и брови Чак взметнулись вверх от удивления. — Я… вообще-то я на диете.

— О, милая моя, тебе совсем не надо худеть! — с нежностью произнес Чак. — У тебя отличная фигура!

— Льстец.

— Я вовсе не льщу. Я говорю истинную правду! — Чак восторженно всплеснул руками. — Ты такая… такая… худая и красивая!

— А я вот думаю, что ей не мешало бы скинуть парочку килограммов, — раздался голос Питера. — Той части, что пониже спины, это пошло бы на пользу. Впрочем, вру. Если Эмма похудеет еще сильнее, то ей придется остерегаться резких порывов ветра.

Эмма, скривившись, подняла голову и посмотрела в лицо Питеру, который ухмылялся во весь рот. Чак заерзал на стуле и смущенно закашлялся: его до глубины души возмутил и поразил оскорбительный, безобразный намек на несовершенство фигуры Эммы.

— Зря ты это ешь, — ничуть не смущаясь, сказал Питер, кивнув на остатки торта на тарелке Эммы. — Лучше бы взяла салат или овсяную кашу.

— Лучше бы тебе заткнуться, — отозвалась она.

— Я присяду? — Не дожидаясь приглашения, Питер плюхнулся на стул рядом с Чаком и поставил перед собой поднос с одной-единственной тарелкой, на которой лежали половинка грейпфрута и тонюсенький бутерброд.

— А ты, я вижу, тоже блюдешь фигуру, — усмехнулась Эмма.

— Да, что-то я растолстел! — весело воскликнул Питер и хлопнул себя по впалому животу, который в ответ на столь грубое обращение громко заурчал.